14 июля люди вышли на улицу, чтобы выразить несогласие с решением ЦИК о нерегистрации Виктора Бабарико и Валерия Цепкало кандидатами в президенты. Силовики разгоняли собравшихся и «паковали» их в автозаки. dev.by нашёл айтишников, которых зацепило — они рассказали, как их задерживали и в каких условиях держали.
14 июля люди вышли на улицу, чтобы выразить несогласие с решением ЦИК о нерегистрации Виктора Бабарико и Валерия Цепкало кандидатами в президенты. Силовики разгоняли собравшихся и «паковали» их в автозаки. dev.by нашёл айтишников, которых зацепило — они рассказали, как их задерживали и в каких условиях держали.
— Я волонтёрю в правозащитной организации Human Constanta, которая мониторит блокировки и шатдауны интернета в Беларуси. 19 июня, когда задержали Бабарико и люди вышли на улицы в его поддержку, по всей стране примерно полтора часа не работал мобильный интернет. Мы в Human Constanta хотели бы перевести это в правовое русло. Граждане должны такие вещи контролировать, а коммерческие компании обеспечивать надлежащее качество услуг. Особенно, когда связь действительно нужна.
14 июля я собирался следить за доступностью связи и интернета в центре Минска. Где-то в 19:30 оставил машину недалеко от проспекта (он был перекрыт), и отправился в сторону цирка на моноколесе. Возле пешеходного перехода достал телефон, чтобы включить программу мониторинга, но потом решил, что лучше поехать туда, где больше людей. Когда разворачивался, ко мне подошли люди в гражданском. Схватили и повели в микроавтобус. Я попросил их представиться, сообщить причину задержания, но они ничего не ответили, только забрали телефон. В РОВД нас привезли где-то в 20:50 и поставили всех, около 30 человек, к стене. По очереди спрашивали имя, отчество, место работы, адрес, где задержан. Через полчаса позвали первую группу людей, потом вторую, я был в самой последней — меня пригласили только в 2 часа ночи.
Я рассказал следователю, что было нарушение со стороны милиции, забрали меня без причины, уже пятый час удерживают без основания.
На вопрос, почему я задержан, мне ответили, что в связи с подозрением в административном правонарушении по статье 23.34 (нарушение порядка организации или проведения массовых мероприятий, — dev.by). Что будет дальше, мне не совсем понятно. Адвокат рекомендует не ходить на ознакомление с протоколом, если меня вызовут, одному. Я ни в каких массовых шествиях не участвовал, сопротивления не оказывал, вокруг меня на 50 метров не было ни души.
Не понимаю, почему меня задержали, за что держали у стены в прохладную ночь больше пяти часов, не сообщая причину задержания. Да и люди, которые меня задерживали, были достаточно агрессивными. Когда пройдёт волна усталости и разочарования, я напишу жалобу, попрошу наказать виновных. Когда люди, получающие зарплату из налогов, которые я плачу, не могут нормально работать, я не хочу идти им навстречу.
О релокации я не думаю по одной причине: как гражданин этой страны, здесь я хозяин, часть народа. Государство в какой-то мере можно изменить. Здесь моя семья, дети, я собираюсь строить дом. Зачем мне уезжать?
Мне, конечно, неприятно, что надо мной производят противоправные действия, как вчера, но, наверное, это чья-то ошибка, и люди сделают работу над ошибками. Мой гражданский долг помочь тем, кто заблуждается, увидеть, что закон для всех един.
— Мы с мужем (Константин Русских, тоже работает в Perk card, — dev.by) ехали из центра около 8 вечера, на въезде в Новую Боровую увидели, что выстроились люди. Когда подошли ближе, увидели, что люди не стоят, потому что стоять запретили, а прогуливались по району. Кто хотел — присоединялся. Мы оказались в середине толпы. Возле нас были пары с детьми, люди с собаками. Лозунгов не было, выкриков тоже. Люди говорили о происходящем в Минске, просто на отвлечённые темы. Мы видели милицию в штатском и в масках — эти люди всё снимали на телефон.
Ощущения, что может что-то произойти, не было. И тут люди побежали. Нам не было видно, как вывернули из-за поворота три буса, мы видели только разбегающихся людей и бегущих за ними ребят в чёрном. Я сказала мужу, что никуда не побегу, потому что ничего плохого не делаю, просто иду. Мы остановились на пару секунд и навстречу нам пошёл парень из ОМОН. Я подумала, он подойдет и скажет «ребята, расходитесь» или что-то такое. Было видно, что он сам немного растерян, потому что мы не убегали, мы просто шли. И тут он протянул руку к мужу и взял его под локоть. Подбежал другой омоновец и уже более резво подхватил Костю под вторую руку. У меня был ступор. Думала, сейчас его просто отпустят, а когда поняла, что ведут к машине, побежала за ними, выкрикивая что-то вроде «молодые люди, а за что именно вы задерживаете, что происходит?» Костю посадили в бус и увезли.
Я осталась без ключей с 2% зарядки на телефоне. Позвонила друзьям, всё рассказала, попросила приехать, чтобы не остаться на улице. Рядом была девушка, у которой забрали мужа, она плакала. Остановился парень, который предложил помочь ей позвонить в «Весну». Мы оставили данные мужей. Самое ужасное, что прямо возле нас ехал малыш на самокате в тот самый момент, когда все начали бежать от ОМОН. То есть они бежали в толпу с детьми, родителями и их питомцами. В первые минуты после того, как бусы уехали, меня накрыла злость до дрожи, я чувствовала ненависть и бессилие.
Миссию «запугать» они выполнили «на ура» — нам не было страшно, мы не убегали; а те, кто убегал, скорее всего, делали это не из-за страха, а потому что это просто инстинкт. Но сама по себе картина бегущего ОМОНа в жилом квартале жуткая. На это и расчёт, чтобы те, кто выходил, больше не вышел.
Мысли о релокации нас посещали задолго до всех этих событий. Мы год уже жили в Китае, и нам уезжать «в никуда» не страшно, но «абсолютно в никуда» тоже не хочется. Жаль, что нужно думать об этом.
После нашей беседы Костю выпустили. Дали штраф в 50 базовых.
— После работы я вместе с коллегой решил проехаться на велосипедах. У нас офис на Якуба Коласа, и я собирался доехать оттуда до Дома правительства, посмотреть, какая обстановка в городе. Организованного шествия не было, люди гуляли, машины сигналили. Мы доехали до ЦИК. Коллега поехал по своим делам, а я развернулся назад. На Октябрьской увидел первый автозак, который уже паковал людей прямо возле метро. Проехал к цирку. Там — уже два автозака и омоновцы, которые шли вдоль проспекта, периодически хватая людей.
Впереди меня ехал парень на моноколесе (потом я узнал, что это Сергей Кадомский), его схватили. Я подъехал, спросил у ребят, кто они такие, потому что они были в гражданке. Они ответили какой-то глупой шуткой.
Я поехал за ними, чтобы спросить телефон парня, которого они ведут — может, я смогу помочь, сказать родным, где он. Сергей начал диктовать номер, но тут подбежали ещё два человека и взяли меня. Забросили нас в один микроавтобус вместе с велосипедом и моноколесом.
Потом перевели в другой автозак, а потом в третий, с камерами. Добавили к нам ещё двух человек, и мы, как селёдки, ехали вчетвером. Всего в автозаке было около 28 человек.
Привезли нас в центральный РОВД где-то в 20:40 и поставили возле стенки — как на расстрел. Так мы и стояли, а потом я ушёл к следователю где-то в полночь. Испуганных людей не было, никто не паниковал, все адекватно оценивали ситуацию. В автозаке ехал с нами мужчина, которому 54 года, он первый раз вышел на улицу высказать мирный протест, поддержать людей. Многие, кто там оказался, решили выразить несогласие впервые. Были предприниматели, программисты, менеджер, архитектор.
И это очень странно, что целое РОВД дежурит всю ночь, чтобы записывать этим людям непонятные правонарушения. Писали одно и то же: участвовал в митингах, ходил по городу и кричал: «Ганьба! За Цепкало и Бабарико». Были люди, которым писали «уголовки», если они сопротивлялись при задержании. Основной массе — статью 23.34. Я при задержании не сопротивлялся. В этом нет смысла, когда перед тобой стоит шесть здоровых человек, а рядом — никого.
Интересно, что люди, с которыми мы сталкивались, отличались по степени агрессии. Когда мы зашли в минивен, я спросил у силовиков в штатском, куда они дели мой велосипед и зачем меня забрали. В ответ было только: «Сядь, молчи, не дергайся». Когда нас пересадили в другой автозак, там уже был ОМОН в форме — они достаточно грубо пихали людей, чтобы больше вместилось в машину. В последнем автозаке — были просто милиционеры, и вот те уже просто спокойно просили, чтобы никто не шумел. В РОВД было видно, что люди делают свою работу из-под палки. Тот, который меня оформлял, говорил: «Парень, ты же сам понимаешь, что здесь происходит. Я ничего не могу поделать, просто хочу закончить работу и пойти домой к жене и детям». Скажу литературно, но он, конечно, по-другому это говорил: «Мне уже надоело писать эту ерунду».
Я спрашивал у капитана, как правильно действовать, должны мы подписывать что-то или нет. Он сказал: это не важно.
Мне обидно, что в нашей стране, если ты не нравишься власти, то полюбому будешь виноват. Всё под контролем. И народ живёт очень плохо. Я не беру в расчёт нас, айтишников или предпринимателей. Я вырос в небольшом посёлке, и когда сейчас туда приезжаю, вижу, что зарплаты нищенские. Все всё знают, понимают и считают, что так и должно быть. Но я так не считаю. Мы не живём в стране третьего мира, у нас много образованных людей, и я искренне не понимаю, почему они должны жить так, как сейчас.
На мой взгляд, мирные протесты — это показательный фактор. Ты видишь, что ты не один. Если среди людей будут такие же настроения, как сейчас, я готов оставаться и что-то делать. Но часто, люди сами не готовы к изменениям, поэтому всё это и происходит уже 26 лет. Всё начинается с нашего молчаливого согласия.
— Мы с друзьями взяли кофе в «Берёзке» и отправились в парк к музею РСДРП — там были слышны аплодисменты и крики. Я понимал, что там происходит и не планировал никаких провокаций. Мне важно было увидеть всё вживую, понять, насколько новостные сводки соответствуют правде. У силовиков не было рупоров, никто не призывал разойтись, не было никаких заграждений. Всё, что я видел — это люди, которые выбегали из автозаков, хватали людей, а потом возвращались обратно.
Я ничего не кричал и не стоял в цепях. Шокирующим стал момент, когда один из омоновцев лежал на каком-то парне, а другой, в маске, ударил лежачего дубинкой. Это выглядело жутко, и взорвало толпу. Я вёл съёмку. Омоновцы побежали за разбегающимися людьми, а на обратном пути захватили и меня.
Сказали: «Мы вас задерживаем». Начиная с этого момента и до конца задержания никто не представился, не объяснил причину задержания, не зачитал права, не предоставил возможности позвонить или написать родственникам.
В первый автозак отвели мирно. Следующего человека кинули прямо на меня. Внутри автозака были реально супер агрессивные сотрудники ОМОН. Сходу наорали: «Коленями в пол, руки на сиденье, лицом вниз». Я в жизни прошёл через разное и прекрасно понимал, что там не будут встречать пирожными. Но это выглядело унизительно, дико и по-скотски. Человек 10 уже стояло в максимально неудобных позах, как уголовники. Но я не спорил и вообще до приезда в РОВД молчал, чтобы случайно чего не ляпнуть.
Из неприятного: жутко болели ноги. По ощущениям, мы стояли минут 20. Ехали долго, сложилось впечатление, что навернули кружок по Площади Победы. Возможно, для устрашения. Этот вывод я сделал из команд, которые слышал по рациям сотрудников: «разогнать», «припугнуть». Была команда «активных женщин тоже». В начале поездки у всех забрали мобильные телефоны.
У цирка нас пересадили в другие автозаки. Я шёл прихрамывая, и сотрудник ОМОН тащил меня, но без агрессии. Во второй машине были кабины со скамейками по два человека, но нас в двухместной кабине было трое. Дышать нечем. Одному парню стало плохо, и мы еле-еле докричались, что он теряет сознание. Его вытащили. Дальше ехали вдвоём, приехали в Заводской РОВД недалеко от метро Автозаводская. К концу поездки в машине стало не хватать кислорода. Один человек стал кричать, что у него хроническое заболевание сердца, просил дать подышать, повторил это раз десять, но кроме брани в ответ ничего не получил. Когда нас выпускали, я словил себя на мысли, что нам ещё повезло, мы в парной камере ехали — была ещё «общая», где сидело гораздо больше людей.
В РОВД уже было мягче, но протокольные действия удивляли:
Всех свели в одну комнату. Кажется, что-то типа «общий учебный кабинет» 203. Нас было около 24 человек.
Сотрудники были не в восторге, что им надо писать столько бумажек. В кабинете нас держали, ничего не разъясняя. Давали только команды «иди туда», «стой здесь», «выверни карманы» и в таком духе. Многие просили мобильные телефоны, чтобы позвонить родным, но это было бесполезно. Я не выдержал и обратился к одному из офицеров: «Вы хоть понимаете, что мы такие же люди как и вы, у нас есть семьи. Меня задержали, позвонить не дали, сейчас уже ночь, никто из близких не знает, где я». В ответ офицер еле заметно кивнул — морально стало легче. Они всё понимают.
Через какое-то время нам всё-таки дали воды и разрешили сходить в туалет. Водили по два человека в конвое. В туалете офицер стоял сбоку, наблюдал. Дверцу закрыть нельзя.
Где-то в 00:30 принесли телефоны, но звонить не дали, просто кинули их в наши пакеты с вещами (к шнуркам и конфете). Где-то в час ночи отвели на фотографии и отпечатки пальцев. Отпечатки не брали, а фоток наснимали с десяток, ещё рассматривали меня и составили словесное описание, а потом спросили про тату, пирсинг, ожоги. Где-то в 2 часа ночи меня вызвал следователь. С моих слов составили короткое описание на четыре предложения, я расписался и получил обратно вещи.
Перед уходом следователь бросил фразу: «Я понимаю, как ты там пил кофе с друзьями, это было предупреждение». Откровенно, это было самое обидное за последние пять часов. Предупреждение чего? Не стоять и не снимать на камеру, как сотрудник ОМОН избивает дубинкой человека? Я потому и снимал, что это беспредел.
Хочется выразить отдельную благодарность ПЦ «Весна» (лишен регистрации в Беларуси) за то, что меня очень быстро указали в списке задержанных. Мои знакомые увидели меня в этом списке, и даже если бы я остался на сутки или дольше, публичная информация про меня была бы.
Негативный итог:
В остальном для меня это было полезным опытом.
15 июля, по информации лишенного регистрации правозащитного центра «Весна» задержали ещё не менее 25 человек — «забирали» людей, которые пришли подать жалобу на нерегистрацию кандидатом на пост президента Виктора Бабарико.
Списки задержанных.
Релоцировались? Теперь вы можете комментировать без верификации аккаунта.