Владимира Федосенко называют «передовым деканом»: у него на факультете в Институте информационных технологий БГУИР слушателей учили только актуальному — тому, что «будет полезно в работе». Он бывает на всех важных митапах, конференциях, а пять лет назад прошёл сертификационный экзамен на звание SCRUM-мастера.
Обсуждая в марте ИТ-образование будущего, он отметил, что доценты университетов уходят в лаборатории ИТ-компаний, чтобы начать карьеру, даже в роли джуниоров, и заметил: «такая идея крутится» и у него в голове. И вот в сентябре Федосенко оставил деканское кресло и начал с нуля осваивать Salesforce.
dev.by поговорил с Владимиром Алексеевичем о том, что побудило принять такое решение, и главное — что дальше.
Владимир Федосенко — кандидат технических наук, доцент, в недавнем прошлом — декан факультета повышения квалификации и переподготовки Института информационных технологий БГУИР. Закончил этот же университет с красным дипломом и средним баллом 5,0 — лучший студент университета своего года выпуска. Занимался исследовательской деятельностью, работал в Академии наук Беларуси, является автором более 80 научных и учебно-методических работ, в том числе 9 изобретений. В своё время проходил стажировку в Bailbrook College в Великобритании, свободно владеет английским. Сертифицированный SCRUM-мастер.
— Меня предупредили, что вам не нравится слово «джуниор» в отношении себя…
— За годы работы я накопил большой опыт — так что уже не джун. Но сейчас я перехожу в новую для себя сферу, приобретаю новый опыт, и получаю удовольствие от общения с интересными людьми, большими профессионалами в своей сфере.
— И всё же почему снова учиться и снова в джуны?
— Поначалу я искал возможность поработать в коммерческих образовательных проектах компаний. Мне и сейчас говорят: «Конечно — приходите, сделаем программу, наберём курс», — но хочется чего-то нового, хочется практики.
— «Человек, который учит программистов, должен зарабатывать не меньше, чем эти специалисты в индустрии, — сказали вы в комментарии dev.by. — Иначе будут продолжаться случаи перехода доцентов в учебные лаборатории ИТ-компаний». Ваша причина — в деньгах?
— Не только. Но нужно признать, что реальная зарплата доцента сильно оставляет желать лучшего. Чтобы выжить, нужно так нагрузиться учебными часами, что из стен университета выходить не будешь.
— Почему вы оставили пост декана?
— Из-за перемен в Институте информационных технологий БГУИР: пришёл новый директор, человек военный — последовали кадровые перестановки. Деканам и другим руководителям подразделений нашего института запретили участвовать в проведении занятий. А я с этим не согласен — я всегда «стоял у станка».
— Так вы бы поборолись.
— А я и пытался (конкретизировать Владимир Алексеевич отказался — прим. dev.by)… Но, как ни крути, мы в разных весовых категориях. Но лучшим решением оказалось уйти в другую сферу. Это было непросто, но сейчас я даже благодарен руководству института за то, что способствовало принятию такого решения.
— Тяжело было вернуться за студенческую парту?
— Конечно, начать изучать новые технологии — значит выйти из зоны комфорта. Многие коллеги не верили, что это в принципе возможно в моём-то возрасте.
— Вы преподавали в ЕГУ и БГУИР, на курсах BelHard и прочих, а учиться пошли в Dev Incubator. Почему?
— Давно знакомы с Сашей Мелещенко (руководителем Dev Incubator — прим. dev.by) — ещё с ЕГУ. Он знал, что я в фоновом режиме ищу работу в ИТ-компании, и как-то предложил: «А давай к нам — выучишь Salesforce». Я пропустил его слова мимо ушей, но Саша не успокоился — опять вернулся с этим же предложением.
— Он видел, что это ваше?
— Он понимал, что именно здесь я смог бы сейчас работать. Мне-то, конечно, всегда была ближе фронтенд-разработка, но конкурировать во фронтенде непросто. В общем, Саша позвонил мне ещё раз, позвал на встречу по Salesforce в инкубатор. А потом предложил: «У меня есть вакансия — ты подойдёшь, тебе по силам». В общем, я решился, начал изучать — и втянулся.
— Большую часть времени учились сами?
— Обучение в инкубаторе построено следующим образом: тебе дают набор тем, и ты их проходишь. А менторы на занятиях шлифуют твои знания. Обычно сначала идёт технический модуль, потом — по софт скилам. Мне было так интересно, что я оставался и наблюдал, как «разговаривают» техническую молодёжь: она ведь очень замкнутая, многие интроверты. И знаете, ребята менялись — через несколько недель занятий они по-другому садились, ходили, по-другому общались. Это потрясающе!
— Но вас-то «разговаривать» не надо. Говорят, что порой вы «включали декана» — и начинали сами что-то рассказывать, объяснять…
— Не декана, а скорее преподавателя (смеётся). Но на самом деле больше было просто историй из жизни — опыт-то большой.
— Ребята с самого начала знали, что вы — вчерашний декан? Как реагировали?
— Знали, конечно: многие мне экзамены сдавали. Реагировали нормально — не робели. Да и чего робеть-то? Мы же в одинаковом положении. Мне самому было непросто, но не от того, что со своими студентами учусь. Мне с молодёжью быть не впервой — когда мы в своё время создавали новую специальность переподготовки по тестированию ПО, ребята из сообщества COMAQA сказали мне: «Хочешь, чтобы мы с тобой разговаривали — пройди наши курсы». И я прошёл.
— Так вам не привыкать выходить из зоны комфорта.
— Ну-у, такого выхода, как в этом полугодии, не было никогда. Причём, никто же не понимает, какой это труд: ну сидит человек за компьютером — так он и раньше сидел. А у тебя мозги иной раз перегреваются от поступающего объема информации.
Но знаете, кроме Саши меня ещё очень вдохновил один мой коллега, тоже доцент. Где-то год назад он «сел» в EPAMовскую лабу — учился-учился, и в итоге попал на проект. Я подумал тогда: он смог — почему я не смогу? Этот путь для меня — самый реальный, ведь нельзя же прийти в компанию со словами: «У меня столько опыта разработки в прошлом — ставьте меня PMом». Вполне ожидаемо, что услышу в ответ: «Это было ещё в прошлом веке — так что иди-ка ты назад в свои 90-е, и там работай».
Да, я начинаю с самого начала, но это пока не так важно. Главное для меня — втянуться в процесс, выполнять поставленные задачи — а дальше, думаю, всё будет нормально.
— Когда вы шли на собеседование в Coral Team…
— (перебивая) Хотите спросить, боялся ли я?
— Нет, хочу спросить, что знали в компании о вас.
— В инкубаторе составили профайл, так что я не был «котом в мешке» — кое-что обо мне знали. Я готовился к тому, что это будет техническое интервью, но это был разговор о моём опыте. А вот потом мне дали техническое задание — и я пошёл его делать.
— За сколько сделали?
— Когда я только заглянул в него, подумал, что выполню за полчаса. А потом возникла куча нюансов, как это обычно бывает, пришлось что-то дополнительно изучать. Но мне понравилось — я люблю идти к цели и попутно прокачиваться.
— Был момент, когда хотелось сойти с дистанции?
— Да, через это, наверное, все проходят: наступает момент, когда не получается, и руки опускаются, появляется желание всё бросить — живут же другие люди и не рвутся никуда, довольны. У меня такое было как раз, когда мне объявили дату собеседования в Coral Team. Необходимо было усиленно готовиться, а тут, как обычно, повалились проблемы: и большая учебная нагрузка, и серьёзные проблемы со здоровьем у родных. В общем всё в одну кучу.
— Что помогало идти дальше?
— Жена говорит: «Это твоё дикое упрямство». А я считаю, что просто нельзя было иначе: если уж взялся за что-то, тяни. Смалодушничаешь — потом же не простишь себе.
— Говорят, ваша соседка по парте звонила каждый день — толкала в спину.
— И такое было. Ребята из инкубатора переживали, дёргали постоянно: «Надо ещё это, надо ещё то…» — ну как тут сдаться? Я стискивал зубы, вспоминал слова своего тренера по дзюдо: «Пока в тебе бьётся хотя бы одна капля крови — ты не проиграл». Ну нельзя было уходить с татами.
— Что, если после этого интервью ваши коллеги из других вузов, подумают: а мы-то что здесь сидим — и тоже уйдут?
— Те, кто мог, уже это сделали: на проектах и в образовательных центрах компаний сплошь наши преподаватели. Просто не все готовы выйти из зоны комфорта.
— Кто же остался в вузах?
— Те, кто не рвётся в проекты, кого устраивает преподавательская работа и зарплата: «что-то есть — и хорошо». И конечно, многие из них уже не молоды. А вчерашние выпускники не рвутся преподавать. Хотя в моё время было наоборот: за единственное место на кафедре в РТИ бился весь поток.
— Что, как вам кажется, может сейчас удержать молодых преподавателей в вузе?
— Будь я сейчас молодым парнем, меня бы ничего не удержало. Разве что, если бы я попал в какую закрытую научную лабораторию — и там развивался.
Сами посудите: вот отработал молодой человек лет 10 в университете, его спросят на собеседовании: «А какой у тебя опыт проектной работы». И что сказать «чистому» преподавателю: «Я провел 6 курсов, подготовил энное количество лекций, разработал столько-то лабораторных». Получается, что он в 30 лет такой же джун, как и его студент.
— Кто будет преподавать, когда выйдут в тираж те, кого «всё устраивает»?
— А вот это вопрос не ко мне. Это задача-то совсем другого уровня, и решать её нужно системно. Ни заведующие кафедрами, ни даже деканы всех технических университетов вместе взятые эти проблемы не решат — это дело самой высокой инстанции.
Сейчас идёт обсуждение, каким должно быть будущее ИТ-образование: своё видение высказывают и Виктор Прокопеня (тоже, кстати, мой студент), и Игорь Мамоненко, и другие видные айтишники, но объективных и субъективных препятствий слишком много — и их проекты развиваются медленно.
— Александр Мелещенко рассказывал, когда на тренингах учеников просят рассказать о своём лучшем проекте, они приводят в пример какой-нибудь интернет-магазин или «личный сайт». А вы сказали: «Персей-12» — система вибрационных испытаний быстро перемещающихся объектов», которую по слухам, могли использовать для советского космоса.
— Да, это один из моих первых проектов — а такие запоминаются на всю жизнь. Я начал работать ещё на 2-3-м курсе: это сейчас у студентов есть возможность выбирать — рабочих мест множество, а раньше мы ходили по лабораториям РТИ и предлагали везде свою помощь, лишь бы взяли. К пятому курсу я стал членом проектной команды. Меня уже брали в командировки, а официально это было невозможно — я же ещё был студентом. Поэтому мне оформляли командировку на конференцию в те же города, куда ехала команда.
— А конференция в том городе в это время проходила?
— Нет, конечно! Ну, идёшь в местный универ, чтобы отметили факт прибытия, а потом — вслед за другими на завод.
Наш проект запустили в серийное производство — а через месяц Союза не стало. Связи порвались, и всё закончилось: серия упала, проект завершился. Незадолго до этого нашу команду звали работать в Германию, а мой друг говорил: «Да что такое Германия — тьфу, пятнышко на карте. А Союз — громадная страна, масштабы, возможности…» А видите, как получилось в итоге.
— Как вдруг проект оказался в Академии наук, если вы его делали в лаборатории вуза?
— Просто в какой-то момент один из доцентов защитил докторскую диссертацию, стал заведующим кафедрой — и свой проект объявил главным. И мой шеф и научный руководитель Анатолий Морозевич перешёл со своей командой в Академию наук. Меня тогда вызвал завкафедрой и сказал: «Либо ты — мой аспирант, либо уходишь за Морозевичем». И я ушёл. Поэтому мы и заканчивали работу над «Персеем-12» в стенах Академии наук. Да и какая разница, где, — главное, что это интересный проект, и классная команда.
— В своё время вы стажировались в Bailbrook College в Великобритании. Как оказались там?
— А да, там интересно получилось… Я ведь не только разработкой занимался, но ещё и преподавал в академическом учебном центре. Ректор Высшего колледжа связи как-то сказал мне: «Хочешь в Англию?» Хочу, кто же откажется. «Иди к нам деканом!» А вот этого, говорю, не хочу. А он: «В Англию поедут только деканы». Кто его знает, когда ещё предложат, подумал я — и согласился.
Я три года проработал в колледже, а потом ушёл в ЕГУ. Там собирали команду, чтобы открыть новые специальности, и мне было это интересно: таких специальностей не было не то, что в Беларуси, но и во всем СНГ. ЕГУ был единственным университетом, в котором можно было всё: любое начинание поддерживалось — никаких запретов. Ты не убивал своё время на какие-то формальные вещи, типа бумажной текучки. Это так было круто! И люди шли туда не из-за денег — просто в ЕГУ было интересно работать.
— Надежды соискателей в ИТ часто разбиваются о разговор с эйчаром по-английски. Вы себя комфортно чувствовали, хватило вашего уровня?
— Да, вполне. Хотя мне сказали: «Хорошо, но ещё проверим в бою — будешь общаться с зарубежными клиентами и партнёрами». Так что испытание мне ещё предстоит на проекте.
— Не боитесь?
— А чего бояться-то — человек не может всё знать. Я и студентам своим всегда говорю: у вас есть право на ошибку. Сформулируйте мысль, если занесёт не туда, я остановлю и направлю, а вы главное — подхватите идею и дойдите до верного решения. Не страшно, когда ошибаются, страшно — когда надувают щёки и молчат с умным видом. Жизнь — сложная штука: ты много раз ошибаешься и падаешь. Но поднимаешься, делаешь выводы и идёшь дальше.
dev.by проводит новое исследование рынка труда в белорусском ИТ — заполните анонимную анкету, и скоро мы поделимся результатами.
Работа в ИТ в Беларуси.
1. Заполните анонимную форму — 5 минут.
2. Укажите зарплатные (и другие) ожидания.
3. Выберите желаемую индустрию или область деятельности.
4. Получайте релевантные предложения.