«Патентная система — это полная хрень». Кофаундер Banuba Юрий Гущин о том, как и зачем патентовать технологии и алгоритмы

Пока одни компании инвестируют в инновации и маркетинг, другие тратятся на патентные разборки. Нужно защищать многообещающие разработки еще на этапе идеи, считает Юрий Гущин, сооснователь Banuba и бизнес-партнёр Виктора Прокопени. Стартап за два года жизни подал 32 патентные заявки в USPTO, патентное ведомство США.

О патентных войнах

За свою жизнь американский изобретатель и предприниматель Томас Эдисон получил почти 2300 патентов в разных странах. Сегодня компании-гиганты могут регистрировать больше 5000 патентных заявок в год.

Возьмём, к примеру, телефон. Это не просто инструмент коммуникации. Это миллионы человеко-часов работы и сотни тысяч патентов. Какое их количество приходится в отдельности на дизайн, ПО, технические решения — сложно подсчитать, но в среднем в смартфоне 250 тысяч патентов.

В прошлом году в USPTO было подано почти 319 тысяч заявок.  Но практика показывает, что все учесть сложно.  Даже Эдисону пришлось отстаивать патент на лампу накаливания в суде. История Мейера Остина, разработчика игр, ещё один из таких примеров — в 2012 году компания Uniloc обвинила его в использовании идеи каталога приложений. Звучит абсурдно? Этим и пользуются патентные тролли.

Компания Eolas выиграла в 2007 году патентный спор против Microsoft на сумму 565 млн долларов. Она запатентовала способ, при котором подвижные элементы изображения в видео с гиперссылками могут быть связаны между собой.

Немецкая компания IPCom (не путать с информационной службой IP.com) специализируется на патентных исках против телефонных компаний Apple, HTC, Nokia и других. Поддерживаемая американской компанией Fortress Investment, таким образом она получила несколько сотен миллионов евро от Deutsche Telekom.

— Как правило, права на интеллектуальную собственность принадлежат патентообладателю. Посмотрите на Apple, Samsung, Intel, Microsoft и прочих. Получать патенты приходится абсолютно для всего. Как только компания становится крупной, патентные войны ей гарантированы, — Юрий Гущин считает, что патентные войны имеют последствия.

Apple и  Samsung семь лет через суд выясняли друг у друга, кто у кого заимствовал идеи. На это было потрачено огромное количество денег и времени компаний. Тяжба только закончилась, а уже в октябре Национальная ассамблея Южной Кореи планирует начать проверку Apple, Google и других глобальных технологических гигантов, работающих в стране.  

— Патенты защищают первичные решения, это отличная валюта, которая всегда торгуется. Не хотите патентовать? Это сделают другие, — говорит бизнесмен. — А вам предложат выкупить патент или заключить лицензионный договор на использование ваших же интеллектуальных разработок.

Для небольших компаний стоимость процедуры за нарушение патентных прав часто слишком высока, поэтому у них нет выбора, кроме как согласиться на схему лицензирования.

Эти Non-Practicing Entities (NPE) — непрактикующие юрлица — строят бизнес на агрессивном использовании чужой интеллектуальной собственности.

— Они не занимаются ничем, кроме выискивания слабых мест в решениях компаний. У них стойкий иммунитет ко встречным искам, так так сами они ничего не производят, то и обвинить их в нарушении патента невозможно,  а запрет на реализацию продукции для них не значит вообще ничего, — говорит Гущин.

Достаточно посмотреть на мировой опыт.

В США патентные тролли были настоящей головной болью технологических компаний. До 2017 года почти 45% случаев нарушения патентных прав рассматривались в Восточном округе штата Техас в городке Маршалл. Округ Делавэр остается вторым наиболее часто используемым местом для этих юрисдикций. И большинство решений принималось в пользу патентообладателей, которыми были патентные тролли.

Почти 30 лет патентообладатели имели полную свободу в выборе места подачи судебного иска к нарушителям. Верховный суд пересмотрел стандарт и с весны 2017-го местом проведения патентных споров стало место нарушения или бизнеса ответчика.

— Некоторые юристы считают, что это сильно повлияет на распределение патентных случаев по всей территории США. Но, к примеру, в 2014 году 64% всех публично торгуемых компаний, входящих в Fortune 500, были зарегистрированы в штате Делавэр. — бизнесмен предполагает, что даже в рамках решения Верховного суда Делавэр останется привлекательным для троллей.

— Вся суть патентной системы должна быть в том, чтобы защитить идеи и стимулировать инновации, а не обеспечивать подставные компании, которые ничего не делают и вымогают миллионы от инноваторов, — отмечает Гущин. — Но это именно то, что делают патентные тролли.

В России компания, оспаривающая патент в Палате по патентным спорам, несёт все расходы, даже если он оспорен.

В Германии немного иная ситуация. Тролль-обладатель патента, может выставить претензию о запрете его использования. Если продукт уже на рынке, то в этом случае он снимается с продажи. Если в итоге суд будет на стороне производителя, то патентообладатель выплачивает упущенную выгоду за период «заморозки» товара.

— Оспорить такие ситуации в суде сложно. К тому же независимо от результатов патентных споров, они невероятно дорогие, — по мнению Юрия Гущина, намного дешевле договориться без суда.

При этом происходит обыкновенный шантаж, к которому мелкие компании и стартапы в большинстве своём не готовы — судебные издержки могут состоять из шестизначных цифр, а услуги адвокатов в таких делах могут стоить и несколько тысяч долларов за час. Иногда и десятки тысяч.

Об IPO

Кроме защиты собственных разработок, патенты повышают стоимость компании, если планируется слияние или продажа бизнеса, в том числе и для получения заёмных денег. Наличие патентов для IPO — также хорошая история, которая повышает стоимость акций и делает компанию интереснее для инвестора. На сколько реально повышает?

— У всех по разному, — считает Гущин. — Стоимость — это результат синергии большого количества маленьких факторов, и патентование лишь один из них. Когда они перемножаются, то формируется что-то уникальное.

По словам бизнесмена, патенты могут повысить стоимость компании в этом случае на треть — если это прорывная технология. Например, связанная с машинным обучением или распознаванием паттернов поведения инвесторов.

— Или если технология вызывает у конкурентов мысль: нет, нам этого не повторить.

О стоимости

Стоимость патентования формируется из стоимости услуг (то есть репутации) патентных поверенных, через которых компания подаёт заявки, и объёма их работ, дополняет предприниматель:  

—  Мы работаем с американскими юристами Greenberg Traurig (GT). Они не дешёвые, но и не кошмарно дорогие.

Стоимость работы поверенных зависит от того, насколько детально заявитель описывает патент и сколько бумажной работы ложится на поверенных. Если у компании затруднения с техническим описанием идеи, можно объяснить поверенным ее суть. Они сами подготовят application (заявку), вам останется проверить документы перед подачей в патентное бюро. Если компания готовит документы, откуда поверенные могут брать в заявку целые разделы, — заплатит меньше.

— Общая процедура патентования в США при грубой оценке обойдётся в 20-25 тысяч долларов. Наши патенты обходятся нам в два раза дешевле, потому что мы отдаём уже подготовленные и технически грамотные документы «пачками», — Юрий Гущин признаётся, что оптом дешевле. Это же коммерция, и переговоры — её основа.

Об ошибках

Бывают ситуации, когда заявитель не в состоянии грамотно объяснить идею поверенному, или квалификации поверенного недостаточно, чтобы понять, что хочет запатентовать заявитель.

— Языковые барьеры нередко приводят к казусам. Простой пример. Заявитель находит в Штатах русскоговорящего патентного поверенного и на русском объясняет идею. Но тот не специалист в предметной области и описывает идею на английском так, как понял. Заявитель с минимальным английским читает заявку — что-то понимает, что-то нет, но вроде как-то, что он хотел… В итоге — хотел запатентовать одно, запатентовал другое.  

Можно составлять и подавать заявки без посредников — если уверены, что ваши специалисты знают обо всех нюансах. Бизнесмен придерживается принципа, что каждый должен заниматься тем, что умеет делать хорошо. Сейчас в штате компании есть специалист, задача которого сделать так, чтобы у поверенных был минимум работы с заявками и не было искажения идей.

— Мы многократно пропускаем заявку через внутренние фильтры, информация дополнительно проверяется разработчиками. Поверенным остаётся только секретарская и курьерская работа. Пока подаются только десятки заявок в год, выгоднее платить бюро. Когда потребуется регистрировать сотни патентов, будет создано подразделение поверенных.

О системе

Banuba Lab, где Юрий Гущин отвечает за разработку и исследования, за два года подала 32 технологические патентные заявки в США.

Почти половина патентов и патентных заявок Banuba Lab связаны с детектированием и трекингом лица, треть — с элементами графического интерфейса. Больше десятка заявок связаны с нейросетями, отделением человека от фона, методами оптимизации и повышения качества. Есть заявки по распределённым системам для безсерверного мссенджера

— Мы не мусорим на патентном рынке. Но все ключевые бизнес-образующие идеи, концепты или технологии у нас патентуются. Это вопрос конкурентной борьбы. Защита наших решений и разработок проходит по законодательству США, где наиболее масштабный рынок.

Технология, запатентованная в Штатах, проще патентуется в других странах, отмечает бизнесмен. К тому же часть заявок Banuba Lab — на алгоритмы, а некоторые страны не признают возможность их патентования. Как и не признают патентное право других стран.

— Современная патентная система — это полная хрень, — резюмирует Гущин. — Но такая юридическая система существует вне нашего желания. И ты либо не играешь по этим правилам, либо становишься частью игры.