Бывший студент БГУИР и научно-технического центра КГБ Ян Солонович провёл в заключении 85 суток (из 114, назначенных судом). После неожиданного освобождения он уехал из страны. В интервью tut.by он рассказал о работе в КГБ, протестах, заключении и жизни на свободе за границей.
Бывший студент БГУИР и научно-технического центра КГБ Ян Солонович провёл в заключении 85 суток (из 114, назначенных судом). После неожиданного освобождения он уехал из страны. В интервью tut.by он рассказал о работе в КГБ, протестах, заключении и жизни на свободе за границей.
До совершеннолетия я лет 12 ходил на карате. Тренировки были через день, иногда по несколько раз в день. Мы постоянно ездили на сборы, поэтому, оказавшись в ЦИП, я не впал в эмоциональную кому от того, что долго не вижусь с родными. Я с детства, скажем так, привык оставаться без семьи.
Когда ты стал интересоваться политикой?
Большое спасибо фильму Алексея Навального «Он вам не Димон». Несколько лет назад про это расследование много говорили, я решил его посмотреть и увидел, каких масштабов может достигать человеческая жадность.
Затем у меня в рекомендациях стали всплывать ролики от телеканала «Белсат». Я начал смотреть видео про белорусскую и российскую политику, слушать блогера Максима Каца. Во время спортивных сборов (Ян занимался каратэ) и в роликах я видел, как живут люди в развитых странах, замечал, что у нас хуже. Все это выводило меня из себя, поэтому еще в начале 2020-го я стал агитировать всех обязательно идти на выборы.
Когда в стране начались акции протеста, я тоже стал выходить. Я понимал, это важно не только для меня, но и для страны, потому что власть должна сменяться.
Как при такой жизненной позиции ты оказался в НТЦ КГБ?
Еще с колледжа я проектирую электронику. Когда я поступил в университет, одна из преподавательниц попросила меня помочь дипломнику, у которого были проблемы с работой. Я сделал за него чертежи, парень получил хорошую оценку — и отлично.
Весной 2020-го мы с группой случайно встретили в коридоре эту преподавательницу. Она позвала трех отличников — меня и еще двоих парней. Сказала, есть люди (как позже выяснилось из беседы — в НТЦ КГБ), которые ищут специалистов. Пояснила, что работать нужно с платами и схемами, коллектив хороший, зарплата отличная. Я посоветовался с родителями. Мама обрадовалась, папа попросил от предложения отказаться, но потом мама с дядей его все-таки переубедили.
А как насчет твоих политических взглядов? Все-таки устроился ты туда в сентябре 2020-го, когда уже минимум месяц ходил на протесты.
— Во-первых, в НТЦ КГБ я должен был заниматься проектировкой шифротехники и применением ее для нужд государства. Разгонять акции от меня никто не требовал. Во-вторых, я хотел работать на благо Беларуси и мыслил так: любить страну — не значит любить конкретного человека. В-третьих, я решил, что, если мне не понравится, через год, когда закончится контракт, уволюсь. Ну и, в-четвертых, было интересно, какие там зарплаты.
Я работал на полставки, с премией получалось 440 рублей. Никаких бумаг о неразглашении я не подписывал. Занимался перерисовкой чертежей и пытался разобраться в проектах. До секретной работы я так и не дошел.
Почти все камеры, в которых я сидел, были переполненными. Хотя после Нового года, когда нас водили на прогулки, я видел: свободные помещения есть. Вопросы, почему нас не расселяют, мы не задавали. Да и зачем? Как-то мы сказали: «Дайте на всех матрасы». Нам ответили: «Матрасов столько, сколько нужно».
Из-за сырости в камере заводились мокрицы. Хотя даже с ними до середины декабря условия были еще терпимыми. А потом стали закручивать гайки. Начало пропадать отопление. Днем, когда садишься на нары, запретили застилать их одеждой. В итоге от решеток попа становилась квадратной. У меня к тому же сколиоз, болела спина.
Однажды я не выдержал и днем прилег на нары. В это время как раз проверяли камеры видеонаблюдения. Мой поступок заметили и, видимо, чтобы меня за это наказать, в мороз вывели в шортах и майке на прогулку.
В ЦИП нам говорили: «Мы создаем для вас такие условия, чтобы вы больше не хотели сюда вернуться». Но я сомневаюсь, что подобными методами можно воспитать человека. Скорее только разозлить.
Был момент, когда от отчаяния хотелось выть?
В январе, когда из-за сидения сутками на холодных нарах у меня стала болеть спина. Я понимал: дальше будет только хуже — и начал считать дни. А этого делать вообще нельзя. От этого сутки сразу растягиваются в два-три раза.
А вообще, очень сильно на твое настроение влияет то, с кем ты сидишь. За 85 дней сокамерники у меня были разные — бездомные, наркоманы, алкоголики и отличные ребята. Каждый день мы занимались фитнесом, английским, разговаривали, я их учил основам программирования.
А вот соседи бездомные — особое испытание. Часто это проспиртованные люди с ароматом мочи или чего-то похлеще. Однажды мы жили впятером в двухместной камере с двумя бездомными. Мне очень запомнился человек по имени Паша. Он заезжал ко мне пять раз. Каждый раз, когда его срок подходил к концу, он говорил, что мы с парнями открыли ему глаза, что он выйдет и начнет новую жизнь. Но потом он заселялся снова и выглядел все хуже.
А как у тебя обстояли дела с письмами и прогулками?
На прогулки нас должны были водить каждый день, но до Нового года на воздух меня выводили лишь трижды. Во время одной из этих прогулок я чистил снег. С января мы стали появляться на улице через день. Что касается писем, я их не получал, но я знаю, много людей мне писало и оказывало различного рода помощь как мне, так и моей семье. Большое спасибо всем, кто нас поддерживал.
Находясь в ЦИП, с родителями Ян общался с помощью весточек, которые передавал через освободившихся сокамерников. Часто в этих сообщениях была просьба принести книги. За 85 дней у него скопилось около 15 томиков. Ребята даже прозвали его библиотекарем и обращались к нему за литературой.
— Самая популярная книга была «1984» Оруэлла. Ее мне каким-то образом передали волонтеры, за что им спасибо. Кстати, книга на белорусском, ее тираж около тысячи экземпляров, поэтому она особенно ценная. Мы с ребятами читали ее очень аккуратно.
Из ЦИП, где я просидел 85 суток, меня отпустили 25 января примерно в девять вечера. Ночь провел дома и в 17 часов следующего дня на самолете с серебристым крылом улетел в прекрасное зарубежье. Здесь оформил визу в другое прекрасное зарубежье — и направился туда.
Где именно я сейчас живу, сказать не могу, но я в безопасности. Хожу по магазинам, готовлю, привыкаю к самостоятельной жизни, учу язык. В ближайшее время планирую поступить в один из европейских университетов. Хочу доучиться, а дальше — по обстоятельствам.
Ты понял, почему тебя выпустили раньше срока?
Честно — нет. Вечером в камере открылась дверь: «Солонович, на выход», я уточнил: «Куда?» Сотрудник ответил: «Собирайся с вещами». Подумал, переводят в другую хату, забрал свои четыре пакета — и мы пошли.
Мы спустились на первый этаж, направились в комнату для досмотра. Это показалось мне необычным. Затем мне вручили чек на оплату питания и повели на выход. Человек, который сидел на воротах, сказал: «Будешь кричать — очень быстро заедешь обратно». И все — я оказался на улице.
Первые секунд тридцать я просто смотрел по сторонам, пытаясь понять, что происходит и к кому можно обратиться. Рядом оказалась компания парней — они ждали из ЦИП родственников и друзей. Я попросил у них телефон, хотел предупредить родителей и посоветоваться, как лучше добираться домой.
На входе в подъезд меня встретил отец. Как только мы поднялись на этаж и вышли из лифта, на меня набросилась мама, стала обнимать. Было радостно, а еще очень хотелось в ванну. За все время на «сутках» меня ни разу не водили в душ. Водные процедуры в камере проходили так: набираешь бутылку воды, становишься на унитаз и моешься. Тело, конечно, не вымывается. Из-за этого у меня начались проблемы с кожей, местами воспалилось лицо. А еще в ЦИП я не брился, поэтому было любопытно посмотреться в зеркало — в камере я мог видеть себя только в ложке.
Как в тот вечер праздновали твое возвращение?
Какой праздник. Под мои рассказы про сокамерников и тюремный быт мы сразу же стали пробивать варианты, как мне поскорее уехать из страны.
У нас есть знакомая, которая живет в ОАЭ. Первым делом мама позвонила ей. Приятельница согласилась не только меня принять, но и предложила купить билет. Но Эмираты — очень дорогая страна. Оплачивать мне там жизнь никто не сможет, поэтому нужна была альтернатива. Тогда мы связались с другими людьми. Они посоветовали направиться в ближнее зарубежье, и мы подумали: действительно, так лучше и проще — и последовали их совету. Интересно, что в ту ночь я почти не спал. Читал новости, хотел понять, что происходит в стране.
Хотите сообщить важную новость? Пишите в Телеграм-бот.
А также подписывайтесь на наш Телеграм-канал.
